THe first Unofficial
Russian Community

Происхождение Úlfhéðnar

Внемли мне молодой Ульфхеднар и ты услышишь о своём роке. Ты узнаешь многое. Ты узнаешь о наших приёмных родителях которыми были и остаются боль, страдания и жажда крови. Ты узнаешь о Великом Змее и его коварном яде. Ты узнаешь происхождение нашей силы и то почему обладать ей так страшно.

Ещё до первого раскола, в те времена, когда древние боги всё ещё ходили по этой земле, наш народ полюбил горечь войны. Наши предки бесстрашно путешествовали, завоёвывали и совершали набеги как на суше, так и на море. Мы бились ради грабежа и золота. Но больше всего мы любили вкус битвы. Наш муж звон стали, жена запах крови, дети тела умерших в славном бою. В наших сердцах громом гремят удары копий о щиты, и до сих пор мы ожидаем Рагнорёк в надежде получить ответы.

Загадочный шторм обрушившийся c небес изменил наши сердца навсегда.

Когда Вейлштормы впервые распространились по нашим землям, мы радовались. Мы думали, что пришло время Рагнарёка. Затачивая наши мечи, мы пели старые песни и готовились к последней битве.

Но дикие шторма небыли связаны ни с гибелью богов, ни с их проклятьем. В происходящем не было ни поэзии, ни справедливости, эти шторма были порождены загадочной силой находящейся где-то далеко, на много дальше чем великий Асгард.

Я позвал тебя, чтобы поведать тебе рассказ о одной семье попавший в один из этих штормов.

Это был тёмный день, тихонько играли дети. Холмы наблюдали, как ветер раздувает траву, неся за собой длинные, извилистые тучи, которые потрескивали из-за переполнявшей их магии, по мере того как они проносились над головой, небо покрывалось тёмными прожилинами. Дети прекратили играть и замерев наблюдали за тем как начинается шторм.

Их мать Эмбла была внутри большого дома, который она построила давным-давно из дубового дерева, она была занята сортировкой награбленного с их последнего набега. Их отец Аскр был на лесопилке, он строгал доски для нового Драккара. Ни он, ни она не могли видеть, как налетели грозовые облака. Никто из них не услышал крики их детей в тот момент, когда холмы задрожали и воздух содрогнулся от рокота грома. Никто из них не знал, что страшный шторм сформировался, и огромный поток облаков струёй спустился вниз и поглотил их детей как голодный змей.

В Проклятых Землях, люди называют этот шторм Мейлволенс, самый ужасный шторм из глубин небытия.

Стены дома Эмблы начали содрогаться из-за шторма, и она выбежала наружу, чтобы позвать детей домой. Она всматривалась сквозь стену дождя, льющегося нескончаемым потоком с небес, попутно ощущая невероятной силы магию, которая растекалась по её коже. Детей нигде не было видно, ни у забора, ни в огороде, ни у старого пня, единственное, что осталось так это старые деревянные игрушки, разбросанные по полу.

Зовя Аскра, она вбежала в бурю взмывая руки вверх будто бы моля о помощи. Но в ответ дикий шторм лишь ещё громче выл разрушая её дом и поднимая в воздух вырванные с корнем деревья. Эмбла бегала туда сюда рыдая и пытаясь найти детей, а ветер и магия продолжали разрушать всё вокруг при этом не трогая бедную женщину как бы издеваясь тем самым над ней.

Аскр нашел её плачущей в темноте под дождём. Эмбла рассказала ему, что шторм забрал их детей, он взвыл от горя и крича в потемневшее небо. Он поклялся отомстить, яростно взмахнув топором, но мстить было некому. Он взывал к богу войны Тиру, но тот не отвечал. В отчаянии он пытался найти хоть какие-то следы своих детей, но Эмбла уже всё осмотрела. Шторм забрал у них всё самое ценное, точно так же как делали их отряды рейдеров.

Сквозь слёзы пара смотрела на то, как шторм уносит вдаль свою кружащуюся как в водовороте злобу. Тьма скользила по небу. Из центра шторма на них смотрела пара глаз горящих белым светом, будто бы дразня их за их беспомощность.

Несколько часов Аскр и Эмбла поливали землю горючими слезами. Они стояли, вцепившись друг в друга на фоне пейзажа опустошения, который принёс шторм. Наш народ знал, как отбирать, но чувство такой потери было ново для них.

Когда слёзы иссякли они стали молить Одина о мудрости и проницательности дабы найти, то, что было потеряно. Они поклялись нерушимой клятвой что будут бродить по свету до тех пор пока не найдут своих пропавших детей. Не имея ни чего кроме топора Аскра и незнакомой печали в сердце они отправились извилистыми тропами в путь.

Они бродили в течении многих лет не находя ни чего. Пара шла даже когда идти не было сил, когда их обувь рассыпалась в пыль и одежда превратилась в лохмотья. Они шли по разрываемым на части землям сквозь Вейлшторм не получая ни царапины, проходили сквозь баталии которые вёл их народ ради славы.

Аскр и Эмбла были немы к окружающему их опустошению. Боль, которую они испытали, не давала им протянуть руку помощи кому-либо из тех кто встречался им по пути, чья жизнь была разрушена штормами и войнами. Они всё шли и шли движимые горем и почти покинувшей их надеждой, но никаких признаков того презренного шторма их детей нигде не было.

Однажды они пришли к маленькой деревушке, которую зажал в своих тисках ужасный Вейлшторм. Стоя на склоне горы, они безучастно смотрели на то, как облака над деревней становятся всё темнее и разливаются треском магии бушующей в них. Вейлшторм начал формироваться в Мейлволенс. Хлынул черный дождь, ветер стал разрывать здания как бумагу. Местные жители пытались найти укрытие моля о помощи, но Аскр и Эмбла были слишком далеко, что бы ответить на их призывы.

На мгновение облака окутавшие деревню разлетелись и их взору открылся высокий рыжеволосый человек, стоящий посреди центральной площади. Подняв руку, он защищал мальчика стоящего рядом с ним. У них был одинаковый цвет волос, мальчонка был его сыном. Болты черной молнии несколько раз ударили рядом с мужчиной, но тот остался недвижим, из последних сил защищая своего сына.

Видя это, что-то ёкнуло в сердцах Эмблы и Аскра. Отец, защищавший своего ребёнка, был готов пойти на всё и даже отдать свою жизнь. Они видели его страдания, чувствовали его страх за своего ребёнка. Эти чувства охватили их так, будто бы это был их собственный малец. Будто бы толкаемые пульсирующим ужасом в их груди они, спотыкаясь, побежали вниз по склону горы.

Внизу сгущалась тьма и Мейлволенс начал приобретать форму. Два добела раскалённых глаза сияли грозовыми облаками, и ужасающее шипение волной пронеслось по земле, сотрясая всё на своём пути. Рыжий человек всё ещё стоял. Шатаясь, он вынул блестящий меч, и высоко подняв его над головой, крича, он бросал вызов небесам готовым его поглотить.

Происхождение Úlfhéðnar

Аскр и Эмбла ускорили бег, чтобы успеть на помощь. Гигантский змей приобретал всё более конкретные очертания, обвиваясь вокруг деревни. Его огромная голова языком из молний приблизилась к отцу.

Бегущая пара переглянулась. Они понимали, что не успеют.

Взывая к немым богам, Аскр и Эмбла чувствовали, как ярость переполняет их изнутри. Они видели, что помощи ждать неоткуда, мальчонке некуда бежать, и в шторме не было ни капли милосердия. Нет боли сильней, чем боль родителей потерявших своих детей. Они поняли, что с этого момента и до скончания времён мир, это хаос и шум в котором невозможно отыскать ни капли смысла. Их разум закипал белой яростью, которая вырывалась из них воплями гнева. Сердца их бились быстрей, чем когда-либо. Их рты начали исходить слюной, а глаза вылазили из орбит.

Буря начала потрескивать в ответ, её магия реагировала на волю обездоленных родителей. Или сам Один ответил на их мольбы, или же магия презренного шторма начала их изменять, скорость самого Фенрира наполнила их конечности. Аскр и Эмбла неслись вниз по склону как лавина, сотрясая своей поступью землю.

А на деревенской площади, рыжеволосый мужчина размахивал своим мечом перед чудовищной змеёй. Он был не чета её мощи и его меч раскололся после первого же удара по ужасному зверю. По морде этой мерзости растеклась улыбка, затем она открыла пасть и в одно мгновение проглотила рыжеволосого храбреца.

Теперь мальчик остался один, бесстрашно стоя на своём месте. Он дотянулся до рукояти поломанного меча своего отца, но он был слишком слаб, чтобы поднять его, края могучего оружия волочились по земле. С холодящим голодом в глазах, извиваясь, змея подняла голову, чтобы нанести ещё один удар. В свою защиту парнишка лишь пристально смотрел на отвратное создание.

Именно в этот момент, Аскр и Эмбла достигли площади и встали между змеем и его крохотной добычей. Аскр поднял над головой свой старый, деревянный топор и зарычал. Магия окутывала пару всё сильней и в какой-то момент они сильно изменились, превратившись в могучих воинов вместо постаревших скитальцев.

Вдруг язык чудовища блеснул, и тот моментально распознал их запах. Шипя с презрением, он раскрыл вою пасть и выпустил поток тёмной магии, заряженный всей мощью Вейлшторма, направленный на Аскра. Это должно было бы разорвать Аскра на части, но его жена отреагировала мгновенно. Она не знала слов магии, она знала лишь, что шторм вот-вот заберёт её мужа. Ярость Эмблы наполняла её душу силой. Она взмахнула рукой и из её пальцев спиралью начала появляться магия, и над головой Аскра растянулась паутина в виде светящейся энергии.

Не причинив ни какого вреда, тёмная магия отскочила от паутины, которая ярко светилась во тьме. Встревоженное чудовище в стремительном порыве ударило по Эмбле. Та ловко отскочила, но один из клыков зверя всё же пробил её лодыжку через поношенный ботинок.

Аскр повернулся в тот момент, когда голова змея ударила о землю. Сквозь туман ярости, он понимал, что остался цел и не вредим, благодаря магии своей жены. Он поднял топор и взвыл. Этот вой пронёсся над Вейлштормом и был наполнен горечью потерь его народа, потерь было много: бесчисленное количество пожранных штормом детей, разрушенные до фундамента фермы и деревни, рыжеволосый отец, погибший, защищая своего сына.

Пойманный бездыханным моментом гнева, переполняющего его сверх всякой меры, Аскр стоял высокий и сильный как медведь. Скорбящий отец обрушил топор с силой Тора на шею проклятого зверя.

Громадный змей пытался оторваться от земли, но было уже слишком поздно. Топор Аскра расщепил чешую змея и прошёл дальше? разрывая кожу, плоть и кости. Он разрубил гигантского змея надвое.

Однако, это был ещё не конец. Плоть чудища изменялась и извивалась, но Аскр рубил снова и снова. Прошипев черный дождь остановился в тот момент когда изрубленная плоть под топором Аскра превратилась в дымку и ускользнула в облака. Там в облаках слышался громкий визг, уходящий всё выше и выше, пока в итоге вовсе не утих. Будто бы разбитый лучами солнца шторм мгновенно рассеялся.

Змей повержен, шторм исчез, истощённые Аскр и Эмбла рухнули на землю. Поговаривают, что они спали три недели на том самом месте.

Всё это время их охранял рыжеволосый мальчонка, отгоняя выживших проч. Он держал поломанный, отцовский меч, который и поднять то толком не мог, но при этом не терял бдительности.

Когда они наконец проснулись, их тела и дух полностью восстановились. Они поняли, что пришел конец их долгому путешествию. Аскр и Эмбла выглядели на много лет моложе, будто все их долгие страдания были смыты.

Они сказали рыжему мальчику, что останутся тут и отстроят деревню заново. Если он хочет, то может остаться жить с ними, и они научат его всему, что знают сами. Но когда мальчик убедился, что они восстановились, он объяснил им, что должен уходить. С гибелью его отца, благополучие нашего народа легло на его плечи. Когда он уходил, волоча за собой сломанный меч, он сказал паре:

— «Я Сигурд, сын Зигмунда, который был нашим королём. Я не забуду эту деревню.»

Аскр и Эмбла жили ещё очень долго, снова завели детей, которые заполняли радостью их дни. Все они были рождены с меткой шторма в их крови. Они научились контролировать свою силу и выпускать гнев лишь тогда когда это необходимо.

Однако и Гигантский Змей оставил свой след в их крови. Через ту самую рану, полученную Эмблой от змея во время их сражения на площади, в её кровь попал яд тёмной магии. Все её дети и дети их детей, и сегодняшнее поколение стали наследниками тёмного лица ярости, презрения, необузданных вспышек гнева, всё это превращает наш дар в проклятие. Но пока мы видим Рагнарёк впереди нас, а уроки ярости позади нас, мы знаем, кто мы есть.

Мы жертва, потеря и боль. Мы в волчьей шкуре, которую ни меч, ни огонь не могут пробить. Мы гнев порождённый любовью. Мы Ульфхеднары, те, кто будет биться за нашего короля вплоть до дня последней битвы.

В этом разделе комментарии отключены.